«В Макееве покоряло его стремление отрешиться от шаблона»: к 100-летию со дня рождения конструктора баллистических ракет подводного базирования Виктора Макеева
Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения академика Виктора Петровича Макеева – выдающегося конструктора, организатора и руководителя; создателя научно-конструкторской школы отечественного морского стратегического ракетостроения, генерального конструктора межконтинентальных баллистических ракет для подводных лодок Военно-Морского Флота.
Виктор Петрович Макеев родился 25 октября 1924 г. в селе Протопопово Коломенского района Московской области. В юности В.П. Макеев «заболел» авиацией, когда после семи классов школы в 1939 г. пошел работать учеником чертежника в КБ Болховитинова на 22-й авиазавод в Филях. На этом же заводе токарем работал его отец.
Дипломную работу в Московском авиационном институте В.П. Макеев защищал у С.П. Королева по теме «Разработка боевой крылатой ракеты с дальностью полета до 500 км (на базе узлов и агрегатов ракеты ФАУ-2)». Сергей Павлович настоял, чтобы юноша пошел работать конструктором ракетной техники в третий отдел СКБ НИИ-88, которым он руководил.
Летом 1955 г. С.П. Королёв направил Виктора Макеева в небольшой городок Златоуст на Южном Урале (Челябинская область), чтобы на машиностроительном заводе наладить серийный выпуск ракеты Р-11. А сам Главный конструктор загорелся идеей сделать ее морской, точнее, подводный вариант – Р-11ФМ.
С.П. Королев понимал, что не может вести все направления сам и выбрал В.П. Макеева своим преемником в ракетостроении для военно-морского флота.
СКБ-385 под руководством В.П. Макеева стало ведущей научно-конструкторской организацией по разработке и испытаниям баллистических ракет подводных лодок. Были разработаны ракеты Р-11, Р-11ФМ. Именно в это время определялась стратегия развития этого важнейшего самостоятельного направления в ракетной технике.
В 1959 г. В.П. Макеев добился перевода СКБ-385 из Златоуста в г. Миасс (Челябинская обл.). Виктору Петровичу удалось создать целый научный и производственный комплекс, кооперацию научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро, заводов-изготовителей и испытательных полигонов, которые участвовали в создании баллистических ракет подводных лодок.
Вокруг Макеева собрались очень талантливые ученые и конструкторы. Кроме того, плодотворно шло сотрудничество ракетного и ядерного центров Миасса и Челябинска-70, академиков Виктора Макеева и Евгения Забабахина.
Всего под руководством В.П. Макеева в КБ машиностроения (1955-1985 гг.) были созданы три поколения морских стратегических ракетных комплексов. Все подводные ракетоносцы, как дизельные, так и атомные, были вооружены комплексами баллистических ракет морского базирования, созданными головным разработчиком ракетных комплексов ВМФ – КБ машиностроения в г. Миассе.
В 1965 году В.П. Макееву было присвоено ученое звание доктора технических наук.
После смерти Сергея Павловича Королева в 1966 году его соратники предложили Виктору Макееву занять пост Главного конструктора ОКБ-1, но тот категорически отказался, объяснив это тем, что не может оставить работу по созданию ракетных комплексов для подводных лодок. А в 1976 г. ему был предложен пост министра общего машиностроения, но и от этой должности В.П. Макеев отказался.
В 1976 г. В.П. Макеев был избран действительным членом Академии наук СССР. Он занимался и подготовкой инженерных и научных кадров. В.П. Макеев был заядлым рыбаком и охотником.
Виктор Петрович Макеев ушел из жизни 25 октября 1985 года в свой 61 день рождения. Имя академика, дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и трех Государственных премий было рассекречено только после его смерти.
В РГАНТД на хранении находится фонд Бориса Евсеевича Чертока – патриарха российской космонавтики, одного из основоположников ракетно-космической отрасли, ближайшего соратника Сергея Королева. Б.Е. Черток был ученым, конструктором бортовых комплексов управления и электрических систем изделий ракетно-космической техники и непосредственным участником эпохальных событий, определивших развитие ракетостроения.
В последние годы жизни помимо научной и конструкторской деятельности Борис Евсеевич занимался литературным творчеством. Он написал знаменитую книгу «Ракеты и люди», в которой увлекательно описал не только историю отечественного ракетостроения, но и живо передал свои воспоминания о неординарных людях: крупных ученых, выдающихся инженерах и организаторах космической отрасли, с которыми работал бок о бок в течение жизни, в том числе – и о В.П. Макееве.
В РГАНТД хранится находится набросок очерка воспоминаний Б.Е. Чертока об академике В.П. Макееве (Б.Е. Черток "Макеев и морские составляющие триады". Рукопись с авторской правкой. РГАНТД. Ф. 36 Оп. 7-10 Д. 52), который готовился автором для книги «Ракеты и люди», но не вошел в нее.
В этом очерке Б.Е. Черток рассказывает о начале создания, становлении и развитии важнейшего направления в отечественном ракетостроении; о разработке нового вида стратегического вооружения – баллистических ракет морского, подводного базирования.
Б.Е. Черток описывает, как С.П. Королев передает морское направление ракетостроения своему ученику и преемнику – В.П. Макееву после завершения разработки морской модификации оперативно-тактической баллистической ракеты Р-11, которой он занимался вместе с В.П. Макеевым.
Автор пишет о трудностях и проблемах, с которыми пришлось столкнуться в этой работе В.П. Макееву и о тех качествах его энергичного, твердого и, в то же время, открытого характера, позволивших сплотить вокруг него самых разных людей, создать слаженную кооперацию предприятий, участвовавших в создании баллистических ракет подводных лодок.
Б.Е. Черток упоминает также и о ярких поворотных эпизодах из жизни Макеева, о которых написал также и журналист, Я.К. Голованов. Фрагменты из интервью Макеева Голованову (эти материалы также хранятся в РГАНТД) приводятся в примечаниях к тексту.
Предлагаем вам также ознакомиться с отрывками из очерка Б.Е. Чертока, с его взглядом на исторические события в области морского стратегического ракетостроения и его воспоминаниями о В.П. Макееве.
Б.Е. Черток
Макеев и морские составляющие триады
В начале шестидесятых годов, в период наших триумфальных пилотируемых полетов и неудач, сопровождавших начало летных испытаний Р-9 и челомеевской УР-200, кто-то из военных «поэтов» пустил быстро распространившуюся по полигону полустихотворную остроту: «Королев (1) работает на ТАСС, Янгель (2) работает на нас, Челомей (3) работает в унитаз».
В действительности все трое работали «на нас». Все трое работали над разными вариантами межконтинентальных ракет-носителей ядерных зарядов, но все трое работали на создание одной и той же составляющей стратегического оружия – ракетами наземного базирования.
Американские стратеги в эти годы объявили, что для обеспечения безусловного превосходства над стратегическими вооружениями Советского Союза, необходимо интенсивное развитие стратегических вооружений, состоящих из триады:
- стратегических самолетов бомбардировщиков;
- межконтинентальных ракет наземного базирования;
- стратегических ракет морского, подводного базирования.
Гонку вооружений в начале холодной войны мы начинали в неравных стартовых условиях. На равных с американцами мы начинали только гонку по второй составляющей этой триады.
По количеству и качеству самолетов бомбардировщиков, дежуривших в воздухе с ядерным оружием, мы конкурировать с американцами не могли.
По третьей составляющей триады первую инициативу снова проявил Королев. Пуск нашей ракеты Р-11ФМ 16 сентября 1955 года с подводной лодки следует считать датой начала создания совершенно нового вида стратегического вооружения – подводного ракетного флота.
Безусловной заслугой лично Королева я бы считал не только эту его инициативу, но и последующую, очень для него непростую.
Королев уступает, отдает работы по морским подводным ракетам одному из своих ведущих конструкторов – Макееву. Без долгих колебаний Королев соглашается и, более того, хлопочет в высших инстанциях о назначении Макеева Главным конструктором.
Я близко познакомился с Виктором Макеевым, когда он стал секретарем Комитета комсомола в НИИ-88. Каждый начальник отдела, имевшей большую комсомольскую организацию, должен был установить добрые отношения с вождем комсомола. В Макееве покоряло его стремление отрешиться от шаблона и увлечь молодых необычными начинаниями не только в технике. Самой большой трудной проблемой для молодых было жилье. Макеев организовал «Комсомольскую стройку». Молодые специалисты, участники строительства дома должны были получить в нем квартиры.
Взаимными симпатиями мы прониклись, когда в споре о том, сколько молодых специалистов я должен отпустить на стройку, выяснилось, что Макеев работает на 22-м заводе на Филях. Он поступил туда чертежником. Правда, когда я уже ушел в институт.
В НИИ-88 Макеева направили после защиты диплома (4). Он попал на работу в отдел № 3 к Королеву, но вскоре, проявив незаурядную комсомольскую активность, был замечен, и партийные руководители рекомендовали его на пост вождя комсомола (5).
Его активность и здесь превзошла ожидания и его забрали на работу в аппарат ЦК ВЛКСМ. Там он отличился так, что в 1952 г. был поощрен командировкой на XV Олимпийские игры в Хельсинки с поручением быть политкомиссаром команды тяжелоатлетов. Несмотря на то, что и с этим поручением он блестяще справился, его потянуло обратно в технику.
У людей творчески активных куда бы не забрасывала его судьба есть некий внутренний зов, указывающий ему предначертание в жизни.
Макеев возвращается к Королеву, уже не начальнику отдела № 3, а начальнику и Главному конструктору ОКБ-1, правда еще в составе НИИ-88. Королев назначает его одним из ведущих по Р-11.
В Капустином Яре я еще раз убедился в незаурядных способностях Макеева к мобилизации «широких масс» на самые невероятные мероприятия. В один из свободных дней наша компания выехала на рыбалку на Ахтубу. Все мужчины занялись всерьез разбором и забросом сетей, не задумываясь о том, кто же будет чистить рыбу богатого улова и варить уху. Когда все захваченные из гостиницы ведра были полны первоклассным уловом, со всей остротой встала проблема, что делать. Вот здесь в эти критические минуты на высоком берегу возникает Макеев в роли руководителя самодеятельного хора молодых колхозниц. Где и когда он их организовал осталось тайной. Но, исполнив под управлением Макеева очередную народную песню, колхозницы спустились и не заставили себя долго упрашивать. Рыба была очищена, появились дрова, [неразборчиво] и через час мы наслаждались тройной ухой.
[…]
На машиностроительном заводе в Златоусте надо было организовать серийное производство […] ракет [Р-11]. Королев направил Макеева в Златоуст с полномочиями ведущего конструктора для организации, рассчитывая, что в Златоусте будет филиал нашего ОКБ-1. Летом 1955 г. Королев предлагает Макееву должность заместителя главного конструктора по ракете Р-11 в Златоустовском Филиале при заводе № 385.
К удивлению Королева, Макеев соглашается ехать в Златоуст только в должности Главного Конструктора и самостоятельного СКБ-385.
Опыт, полученный Макеевым на комсомольской работе, в аппарате ЦК, подсказывал ему, что для самостоятельности и свободы, нужен и соответствующий статус. В свои силы он верил. Это было главным и определяющим фактором его успеха.
Королев, а вслед за ним Устинов, и [оборонный отдел ЦК – вычеркнуто] даже Сербин, не привыкшие к таким ультиматумам, согласились (6).
С 1956 г. к Макееву в Златоуст перешли права Главного конструктора ракеты Р-11ФМ. Он сразу начинает ее модернизацию. В 1958 г. появилась ракета Р-13.
На большом серийном заводе было тесно и, тем более, не хотелось находиться в административном подчинении у директора завода. Макеев добился перевода СКБ в Миасс. Здесь он и начальник, и главный конструктор новых ракетных морских комплексов.
Р11-ФМ и Р-13 стартовали с верхнего среза шахты в надводном положении дизельной подводной лодки. Каждая лодка, вооруженная всего двумя ракетами, имела две шахты. Испытания продолжались до 1959 года. К этому времени стало ясно, что мы, начавшие первыми пуски с подводных лодок, отстали от американцев.
В конце 1959 г. ВМС США получили атомную подводную лодку «Джордж Вашингтон», вооруженную шестнадцатью твердотопливными ракетами «Полярис А-1» для подводного старта.
Двухступенчатая твердотопливная ракета «Полярис А-1» имела стартовый вес 12.8 т. – почти такой же как у немецкой А-4 и нашей Р-1. Но при этом дальность 2220 км., т.е. в [несколько] раз выше, а точность – круговое вероятное отклонение – в три раза лучше наших Р-11М. На равных мы могли конкурировать только по тротиловому эквиваленту: и у нас, и у американцев мощность боевого ядерного заряда составляла 0,5 Мт.
Последующие модернизации – второе поколение «Полярис А-2» имела дальность 2780 километров, а ракета «Полярис А-3» 4635 километров и тротиловый эквивалент 0,75 Мт.
По сообщениям из США, которые у нас для самоуспокоения почему-то считали пугающей дезинформацией, США планировали до 1967 года строительство 41 подводной лодки, что позволяло иметь на вооружении 656 ракет. Если все они со временем будут иметь дальность, соответствующую «Полярис А-3», то из Средиземного, Балтийского и Баренцева морей могут угрожать европейской части, а из Японского и Охотского морей всему приморскому краю Советского Союза.
В 1968 году вместе с Макеевым мы торжественно отмечаем избрание в члены-корреспонденты Академии наук. Он, уже сорокачетырехлетний генеральный конструктор, Герой Социалистического Труда и лауреат Ленинской премии, когда мы с ним откровенно разговорились после большого количества бокалов шампанского, пожаловался, что ему очень трудно соревноваться с американцами. На смену «Полярисам» они разработали новую твердотопливную ракету «Посейдон». Она может нести ядерный боевой заряд тротиловым эквивалентом 2-3 Мт и будет иметь еще более точную систему наведения.
В мае 1962 года появилось сенсационное сообщение, что американцы произвели успешный запуск ракеты «Посейдон А-1» с ядерной боеголовкой. В соответствии с программой боеголовка взорвалась над поверхностью океана в районе о. Рождества. […]
Нам нечем было отвечать кроме залпа из шести Р-7А [неразборчиво], если уцелеют их стартовые системы и одного десятка ракет Р-16 с наземных стартов в Тюра-Таме, еще не принятых на вооружение. […]
Когда мы в любительском порядке подсчитали суммарные мощности ядерных зарядов, которые американцы могут обрушить на нас ракетами «Титан II», «Минитмен 1А» и «Полярис А-1» получалась страшная цифра в 250 Мт! А если к этому добавить ракеты средней дальности «Першинг», установленные в Турции и [неразборчиво], то получалось, что, если ядерная война начнется в конце 1962 – начале 1963 г., на нашу территорию обрушится без малого 300 Мт., а на США никак не более 60. Соотношение 5 к 1.
Когда Макеев ненадолго появился у нас и имел долгую встречу с Королевым, я, урвав у него полчаса для бесед на стратегические, а не на текущие темы, спросил:
- Как же, Виктор Петрович, ты собираешься догонять?
К моему удивлению он совершенно не терял оптимизма.
Он объяснил, что при том темпе строительства подводных лодок, на который способна наша промышленность, он не отстанет. Своей главной задачей он видел не стремление делать больше ракет, а сделать в Миассе мощную экспериментальную базу для отработки будущих ракетных комплексов: «Мы проигрываем американцам по твердым топливам. У нас просто таких [как] у них на «Полярисах» и «Минименах» нет. Мы проигрываем по мощности боеголовок при равном весе, мы проигрываем по точности автономной системы, навигационному обеспечению, скорости подготовки [исходных данных] для стрельбы, автоматизации и многому другому.
Поэтому наша задача не догонять, а ориентироваться на перспективу. Может быть? на первый взгляд она покажется авантюрной, нереальной, но другого пути нет. Американцы уже потратили на подводный флот больше в десять раз, чем мы способны переварить. Мы просто беднее, много беднее, поэтому нужно не догонять, а быстро идти на перехват».
«Перехват» требовал нескольких лет. В период холодной войны ждать, когда будет реализована перспектива Хрущев не мог. Он пошел «на перехват» по другому пути – отправил надежные янгелевские ракеты Р-12 на Кубу. Чем это кончилось – известно.
В разработке перспективных ракетных комплексов Макеев был монополистом. Челомей рискнул предложить свой вариант баллистической ракеты для подводных лодок, но Хрущев его не поддержал и отдал предпочтение уже обстрелянному на морских полигонах Макееву.
Сильной стороной Макеева была его неразрывная тесная дружба с основными смежниками. Исаев (7) делал двигатели, Семихатов (8) в Свердловске системы управления, Арефьев (9) в Ленинграде [командные приборы] – гироплатформы, Хрусталев (10) в Москве на Геофизике разрабатывал перспективную систему астронавигации.
Когда у каждого из них в разное время, не только любопытства ради, но и для успокоения [я] интересовался, как им работается с Макеевым, всегда был ответ, что задачи трудные – труднее наших, но атмосфера дружная и вообще работать с Макеевым куда приятнее, чем с любым из других Главных.
Откровеннее всех высказывался Исаев: «Ты знаешь, при общении с Королевым, а особенно с Лавочкиным (11), я себя чувствую в какой-то мере посторонним. Смежник, одним словом. Нужный, но смежник, а у Макеева, как у себя дома. Мы товарищи. И всем, кто с ним работает, он не дает чувствовать своего превосходства. При самой напряженной обстановке в той атмосфере я отдыхаю от напряжения, которое чувствую при общении с Главным или даже с Лавочкиным. Также чувствуют и другие.
Даже с корабелами, с моряками, там ведь связей очень много, кто кому больше чего должен, не сразу и разберешься. Так даже там Макеев умеет наладить отношения так, что десятки КБ и НИИ работают вроде бы не по приказам и постановлениям, а ради собственного великого удовольствия, себе на радость».
Новых корабелов-строителей атомных ракетоносцев я не знал. Но компанию Макеев-Исаев-Семихатов-Арефьев представлял очень хорошо. Все они были очень разные, но в то же время они как нельзя лучше подходили друг другу по оптимизму, какой-то особой самобытности и обаянию при общении, чувству юмора, простоте и порядочности. Каждый был влюблен в свое дело и предан ему до конца. Это были не просто деловые отношения, скорее я бы назвал – братское содружество; настойчивость и твердость в достижении общей цели.
_____________________
1 Королев Сергей Павлович (30.12.1906–14.01.1966) — выдающийся советский конструктор ракетно-космических систем и ученый, главный конструктор ОКБ-1 Государственного Комитета по СМ СССР по оборонной технике, Дважды Герой Социалистического Труда, Академик АН СССР (1958), лауреат Ленинской премии. Создатель отечественного стратегического ракетного оружия средней и межконтинентальной дальности и основоположник практической космонавтики.
2 Янгель Михаил Кузьмич (25.10.1911–25.10.1971) — выдающийся советский ученый и конструктор ракетно-космических комплексов, главный конструктор ОКБ-586 ГК СМ по оборонной технике, академик АН СССР. Дважды Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской премии.
3 Челомей Владимир Николаевич (17.06.1914–8.12.1984) — выдающийся советский учёный в области механики и процессов управления, конструктор ракетно-космической техники, Генеральный конструктор ОКБ-52 ГК СМ СССР по авиационной технике, академик АН СССР (1962), Дважды Герой Социалистического Труда.
4 В интервью Я.К. Голованову Макеев так описывал свой приход в НИИ-88:
«А диплом [я] пришел делать к Королеву. Темы Сергей Павлович сам утверждал, знал всех дипломников. У меня был диплом о полете человека в космос. Куда потом идти работать? Я договорился с одной организацией поближе к дому. Королев рассвирепел, диплом снял с защиты, чертежи арестовал, вызывает:
- В чем дело?!!
- Я в Филях живу, мне в Подлипки в один конец ехать два с половиной часа…
- А если я тебе жилье дам? Ты веришь мне, что через 3-4 месяца дам тебе жилье? Веришь?» (РГАНТД. Ф. 211 Оп 11-10 Д. 16).
5 Из интервью В.П. Макеева: «Работал я в проектном отделе у Сергея Сергеевича Крюкова и был очень активным комсомольцем. Выбрали комсоргом конструкторского бюро. Я не стал дожидаться, пока Сергей Павлович свое обещание с квартирой выполнит, собрал молодежь, и все вместе построили мы дом, там и поселился. А потом забрали меня в Центральный Комитет комсомола. Я отбивался изо всех сил, но безрезультатно». (РГАНТД. Ф. 211 Оп 11-10 Д. 16).
6 Вот как об этом эпизоде рассказывал сам В.П. Макеев:
«Я подумал и говорю:
- Нет, Сергей Павлович, я на Урал поеду только Главным конструктором.
Королев от такой наглости обомлел, смотрит на меня и молчит. Ведь после ЦК я только три года проработал в бюро, мальчишка, тридцати лет мне не исполнилось…
Сергей Павлович не возмутился, не разозлился, просто очень удивился. Да… Потом я и в Кремле так сказал. Там только улыбнулись. А я действительно очень хотел стать Главным, свободы хотел и чувствовал, что справлюсь». (РГАНТД. Ф. 211 Оп 11-10 Д. 16).
7 Алексей Михайлович Исаев (24.10.1908 — 25.06.1971) – советский инженер-двигателист, главный конструктор ракетно-космических двигателей, основатель КБ Химмаш. Доктор технических наук (1959), профессор. Герой Социалистического Труда.
8 Николай Александрович Семихатов (10.12.1918 – 11.04.2002) – советский и российский учёный и инженер-конструктор в области радиоэлектроники и автоматики, главный конструктор «НПО Автоматики» (1976-1992 гг.), академик АН СССР, Герой Социалистического труда.
9 Вячеслав Павлович Арефьев (1926–2014) – советский, российский учёный, инженер и главный конструктор, специалист в области гироскопической техники ракетно-космических комплексов. Директор и главный конструктор Научно-исследовательского института командных приборов. Герой Социалистического Труда, Лауреат Ленинской премии.
10 Владимир Александрович Хрусталев (27.07.1921 – 04.06.1991) – инженер-конструктор, главный конструктор ЦКБ-589 ГК СМ СССР по оборонной технике (с 1966 г. – ЦКБ «Геофизика» МОП СССР) – ведущего предприятия по разработке оптико-электронных приборов ориентации и навигации для космических аппаратов. Доктор технических наук, профессор, лауреат Ленинской премии (1960 г.)
11 Семён Алексеевич Лавочкин (11.09.1900-09.06.1960) – авиаконструктор, генерал-майор инженерно-авиационной службы, начальник ОКБ-301 Министерства авиационной промышленности СССР. Дважды Герой Социалистического Труда, лауреат четырёх Сталинских премий. Член-корреспондент АН СССР (1958).
Публикацию подготовила Е.С. Иванченко
