«Точка отсчета. Воспоминания очевидца запуска».

Вашему вниманию предлагается фрагмент воспоминаний, посвященный 65-летию запуска первого искусственного спутника Земли. Он раскрывает секреты технической и психологической подготовки запуска, политической обстановки того времени.

Автор воспоминаний — Семенов Николай Леонидович (1934 г.р.) — артиллерийский инженер по радиотехнике, заслуженный испытатель космической техники. После окончания в 1956 г. Ростовского высшего артиллерийского инженерного училища, он был направлен на ракетный полигон (будущий космодром Байконур). С 1956 по 1966 гг. Семенов проходил службу на НИИП-5 МО СССР, в управлении полигонных измерений в должностях: инженер-испытатель, старший инженер-испытатель, начальник лаборатории. Участвовал в запусках первого искусственного спутника Земли и космического корабля «Восток». С 1966 по 1969 гг. служил на космодроме Плесецк. С 1969 по 1988 гг. — в Командно-измерительном комплексе в различных должностях: от заместителя начальника отдела до заместителя начальника управления. В 1975 г. награжден медалью «За трудовую доблесть». В 1988 г. в звании полковника был уволен в запас по выслуге лет. В 1989-2018 гг. Н.Л. Семенов работал в Российском государственном архиве научно-технической документации. Николай Леонидович регулярно посещает мероприятия архива, передавая свои опыт и знания специалистам РГАНТД.

Ю.В. Маслова

Н.Л. Семенов

После четвертого пуска 21 августа 1957 г. межконтинентальная баллистическая ракета Р-7 готова была лететь и нести к цели боеголовку. Тем временем в нашем управлении шла интенсивная работа с полигонными измерениями. Обработав данные системы радиоуправления полетом ракеты (РУП), я выдал баллистикам координаты и скоростные параметры второй ступени на начале пассивного участка траектории. По этим данным они вычислили место на Камчатке, где искать результаты пуска в квадрате падения. Но макет головной части, как выяснилось на третий день поисков, развалился в плотных слоях атмосферы, не достигнув цели. Из-за этого срывалась оборонная программа по доставке готового к применению ядерного заряда до цели. Поэтому сообщение ТАСС о первом успешном запуске межконтинентальной баллистической ракеты вышло с задержкой.

О пуске объявили только 27 августа 1957 г. Никто в мире не отреагировал на это серьезно, посчитав сообщение дезинформацией. В действительности это было событие мирового значения.

Специалисты по аэродинамике вместе с атомщиками срочно запустили программу по модернизации головной части, и уже через 8 месяцев ракета Р-7 была готова к боевому применению. Кроме того, открылась возможность использовать ракету Р-7 как носитель по космической тематике.

Так началась моя служба на полигоне, и мой труд влился в общий успех разработчиков и испытателей ракетно-космической техники.

ЗА МИРОВЫМ ПРИОРИТЕТОМ

Тем временем в СССР на самом высоком уровне шла жесткая борьба между военными ведомствами и С.П. Королёвым. Военные настаивали на продолжении пусков по оборонной программе, для которой были запланированы две ракеты. Королёв же предлагал, пока дорабатывают го­ловную часть, использовать эти ракеты для запуска искусственного спутника Земли (ИСЗ).

Главный конструктор давно готовился к такому варианту. Еще до первого удачного старта Р-7 он начал работать над созданием простейшего спутника. Для осуществления такого замысла с технической стороны препятствий не было. Опыт предыдущих пусков (особенно двух последних) доказал, что Р-7 способна преодолевать силу земного тяготения и вполне годится как ракета — носитель спутника. Но были препятствия иного рода: межведомственные противоречия, моральная и техническая неподготовленность организаций, участвующих в ракетно-космической программе, наконец, просто недомыслие высших чиновников. То, что сегодня кажется очевидным, в то время приходилось отчаянно доказывать.

Сергею Павловичу удалось протолкнуть свой «космический» вариант в известной мере потому, что США объявили о запуске своего искусственного спутника не позднее 1958 г. Мировой приоритет — вот что стало последней каплей, склонившей руководителя советского государства Н.С. Хрущёва принять решение в пользу спутника.

Среди сторонников спутника тоже были разногласия. Например, вместо простейшего аппарата некоторые хотели сразу запустить тяжелый спутник-лабораторию на 1100 кг (кодовое обозначение — «Объект Д»), разрабатываемый по техническому заданию Академии наук СССР. К со­жалению, ученые не справились в установленные сроки с разработкой аппаратуры для геофизических и космических исследовании, которую пред­полагалось разместить в летающей лаборатории. Такой спутник был выведен только 15 мая 1958 г.

Вопрос решился как бы сам собой: первым полетел простой спутник, созданный за короткое время. Для этого С.П. Королёв подключил к своей работе только две смежные организации: НИИ-885 — для разработки передатчика сигналов — и ВНИИ источников тока, где поручил конструктору Н.С. Лидоренко создать надежные бортовые источники энергопитания. В Академии наук СССР была рассчитана траектория полета ракеты Р-7 для вывода аппарата на орбиту. По этой траектории баллистики ЦНИИ-4, ОКБ-1, НИИ-885 и служб полигона составили полетное задание, учитывающее все особенности в комплектации ракеты-носителя и самого спутника, а также время года и условия запуска на полигоне.

КОНТРОЛЬНЫЙ СТАРТ

7 сентября 1957 г. успешно прошел пятый пуск «семерки». Замечаний не было. На Камчатке хорошо подготовились к «встрече» головной части, хотя и знали, что она разрушится, так и произошло. Это был контрольный пуск перед стартом Первого искусственного спутника Земли, который планировался на начало октября.

Запуск ракеты со спутником отличался от всех предыдущих. Ее траектория полета потребовала перенастройки приборов программного наведения оптических средств полигона. Из-за снятия боевой головной части и замены ее на спутник, на ракету не устанавливали приборы по контролю активного участка траектории и виброизмерениям, в связи с чем стало невозможным определить орбиту спутника радиосредствами. Факт выхода спутника на орбиту можно было доказать только по телеметрии, по отметке исполнения команды выключения двигателей, а также включением радиомаяка спутника после его отделения от ракеты.

На полигоне создали специальную группу испытателей, которой поручили заниматься подготовкой и проверкой систем Первого спутника. Так зародилось новое направление работы на полигоне — испытание космических аппаратов.

Ракета для запуска Первого спутника получила индекс М1-1ПС. Под этим индексом оформлялись все руководящие и оперативные документы, сопровождавшие запуск: полетное задание, карточки с настроечными данными, бортовые журналы и так далее. Оформлять полетное задание к запуску Первого ИСЗ выпало капитану В.А. Никулину, которого С.П. Королёв хорошо знал, как опытного и грамотного баллистика. При заполнении в преамбуле пункта «цель запуска» (имелось в виду место попадания — мишень) Никулин немного засомневался насчет формулировки: что считать мишенью для спутника? Он обратился за помощью к заместителю Королёва В.П. Мишину. Тот подумал и рекомендовал вообще пропустить преамбулу, а начать сразу с «азимута прицеливания».

РАКЕТА ОКАЗАЛАСЬ «ПОСЛУШНОЙ»

К 1 октября пакет «семерки» № М1—1ПС был собран. Спутник, закрытый головным обтекателем, был пристыкован к ракете-носителю.

2 октября в 7 часов утра по местному времени ракету вывезли и установили на стартовое устройство. Выполняли эту работу старший лей­тенант В.А. Холин с пятью солдатами. Контроль установки пакета проводили: от полигона — старший лейтенант С.Н. Павлов, от Государственного союзного конструкторского бюро специального машиностроения (главный конструктор стартовых комплексов В.П. Бармин) — Б.И. Хлебников. После установки ракеты на стартовом столе ее подготовкой и проверкой занялась испытатель­ная команда, состоявшая из офицеров службы отдела испытания ракеты и личного состава испытательной войсковой части 25741.

Обнаруженные во время предстартовых испытаний замечания к работе отдельных систем отмечались в бортовых журналах, а представители разработчиков сразу же их устраняли. Надо заметить, что работать на стартовой позиции довольно сложно: испытатели должны находиться под открытым небом, а климат в Казахстане капризный: и сорокаградусная жара, и мороз, и штормовой ветер. К счастью, при подготовке к запуску Первого ИСЗ испытателям повезло — не было ни ветра, ни дождя. Да и ракета оказалась «послушной»: все замечания устранялись без особых проблем.

4 октября 1957 г. подготовка к пуску завершалась по графику. Начались заключительные операции. Капитан Никулин поднялся с карточкой прицеливания на самый верх ракеты, и там старший лейтенант Чалых подтвердил своей подписью, что ракета нацелена в соответствии с полетным заданием. Затем Никулин спустился под ракету и получил подпись подполковника Долинина о готовности двигателей. Карточку «Задание на заправку топливом» подписали капитан Графский и лейтенант Ганушкин, мой однокашник по военному училищу.

На последнем листке бортового журнала под «Разрешением на пуск» расписались все главные конструкторы. После подписи главно­го конструктора измерительных систем, телеметрии и радиоконтроля траектории полета А.Д. Богомолова оставалась последняя строчка — «технический руководитель». Никулин нашел Сергея Павловича Королёва на «нулевой отметке» у обезлюдевшей ракеты и протянул ему карточку. Королёв молча взял лист, молча посмотрел на подписи и молча расписался сам.

На самой ракете операции закончились.

Теперь основные события разворачивались на командном пункте — в бункере. В помещении системы управления запуском было шесть пультов, за каждым сидел военный испытатель.

Когда читаешь различные публикации о запуске Первого спутника, создается впечатление, что главные конструкторы сами нажимали на «исторические» кнопки и осуществляли запуски. Не было этого, да и не могло быть. Они находились рядом, готовые в любой момент подсказать, помочь, но реальную работу делали офицеры испытательного управления.

ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ

Все участники первого космического пуска запомнили его в мельчайших подробностях. Объявили часовую готовность. Операторы включили бортовую аппаратуру и дали команду на раскрутку гироскопов. Испытатели, обслуживающие ракету, начали отключать от борта штепсельные разъемы. Вся информация сразу отображалась на пультах в бункере. Команды на отдельные предпусковые операции давал подполковник Р.М. Григорянц. Подчиненные ему офицеры В.Г. Соколов, В.Н. Крылов, В.С. Патрушев, В.Х. Алиев и другие, отработав непосредственно на ракете, возвратились в бункер и заняли свои места.

Завершилась последняя предстартовая операция «Заряд интеграторов на полетное время». Загорелась надпись «Интегратор». Это означало, что автономная система управления ракеты к полету готова. Прошла по циркулярной связи команда «Готовность — десять минут!»

В пультовое помещение вошли Л.А. Воскресенский, А.И. Носов и С.П. Королёв. По сложившейся еще на полигоне Капустин Яр традиции, руково­дитель запуска — «стреляющий» — военный. В этот раз им был Евгений Ильич Осташев, руководитель отделения испытаний системы управления. Рядом со «стреляющим», у другого перископа, как принято, стоял заместитель Королёва по испытаниям Леонид Александрович Воскресенский.

— Всем службам — готовность пять минут! — раздался в динамиках голос «стреляющего» Осташева.

В этот же момент в пультовой загорелся транспарант «Вспомогательные системы». Это означало, что появился отказ одной из систем. Причину быстро выяснили — подсказал опыт пяти предыдущих пусков: датчик контроля подза­правки кислорода среагировал на его нехватку, несмотря на то, что его естественное испарение автоматически компенсировалось подпиткой из дозаправщика. Датчик заблокировали, так как на запуск он не влияет.

— Внимание, минутная готовность, — объявил по громкой «стреляющий».

В бункере воцарилась «звенящая» тишина.

— Протяжка-1! — звучит очередная команда. Это команда для телеметристов многоканального наземного регистратора системы контроля работы стартового оборудования, по которой лейтенант Ю.С. Николаев включил шлейфовые осциллографы. Теперь малейшее движение опорных ферм, направляющих конструкций и параметры отрыва ракеты находятся под контролем.

«Стреляющий» выдержал небольшую паузу. Операторы напряженно смотрят на приборы. Никто из них не дает информации о неготовности какой-либо системы, значит можно приступать к «набору схемы запуска». И Евгений Осташев дает команду:

— Ключ на старт!

Чекунов бодро отвечает:

— Есть ключ на старт!

Оператор центрального пульта В-347 лейтенант Борис Чекунов повернул «ключ» вправо. В это время старший лейтенант Филипп Ларичев контролировал его действия, так как именно он включал такой ключ и нажимал кнопку «Пуск» на предыдущих запусках «семерки». Впоследствии Борис Чекунов за тридцать лет службы на космодроме более 600 раз нажимал кнопку «Пуск».

Через несколько секунд пришла следующая команда:

— Ключ на дренаж!

Где-то, невидимые для нас, закрываются дренажные клапаны.

— Протяжка-2! — эта команда транслируется из бункера на полигонные измерительные пункты. Там включают регистраторы.

«Стреляющий» выдерживает паузу, ждет, пока секундная стрелка подойдет ко времени, указанному в пусковой карточке, и тогда оглушительно командует:

— Пуск!

Борис Чекунов нажимает на заветную кнопку «Пуск». С этого момента и до включения двигателей проходит одна-две минуты, но это самые напряженные минуты старта. Осташев и Воскресенский впились в окуляры своих перископов.

Прошли команды:

— Зажигание!

— Есть зажигание! — ответ оператора.

На главном пульте загорелась надпись «Предварительная». Значит двигатели запустились и вышли на предварительную тягу. В бункер ворвался приглушенный гул работающих двигателей, все ощутили сильную вибрацию.

— Есть главная! — кричит оператор, и сразу же:

— Есть КП! (контакт подъема)

— Подъем!

Двигатели работают на полную тягу. Ракета идет вверх. Начинается репортаж полета:

— Есть разделение ступеней.

— Тяга двигателей нормальная.

Ждем 290-й секунды полета, которая решит судьбу спутника. На первом измерительном пункте (ТП-1) станции «Трал» офицеры службы измерений отслеживают на видеоконтрольном устройстве основные параметры движения ракеты (давление в камерах сгорания, прохождение основных команд). Тревога нарастает. Наконец на 295.4 секунды зафиксирована «Главная коман­да»: это значит, что двигатели выключились, спутник отсоединился и вышел на орбиту!

Для полной уверенности надо еще принять подтверждающий сигнал с передатчика «Маяк» на спутнике. Приемная аппаратура станции «Маяк» была установлена на ИП-1 в «финском» домике. Ее обслуживал младший лейтенант В.Г. Борисов. В тесную комнатку с приемником набилось столько людей, что трудно дышать и военным, и разработчикам. Все терпеливо ждут сигнала. И вот раздается знаменитое:

— Бип-бип-бип...

И домик едва не обрушивается от оглушительного возгласа, всеобщего выдоха:

— Ура!

Сигнал звучит около двух минут, а затем земной посланник уходит за радиогоризонт.

Сообщение ТАСС прозвучало еще до начала второго витка спутника вокруг Земли. Мы, все, кто участвовал в его создании и запуске, радовались неистово, яростно: и успешно выполненному заданию, и отлично проведенному пуску, и хорошо слаженной совместной работе. А вот осознание глобальности свершившегося пришло позже, через несколько дней, когда вся мировая пресса начала взахлеб кричать о мировом достижении СССР. И вдруг стало ясно, что это был не просто очередной пуск, ставший уже обычным делом, а эпохальное событие, открывшее Космическую эру человечества

Опубликовано: журнал «Русский космос» 2022 № 10.